Глава девятая





1.
Мужи губернского масштаба,
полковники конторских крыс,
устроив нечто вроде штаба,
к полицеймейстеру сошлись.
2.
Все спали с лиц, ужались словно
от этаких тревожных дел;
Семён Иваныч (из масонов) –
и тот заметно похудел...
3.
Что́ этот Чичиков за цаца? –
преважный разгорелся спор. –
Гравёр поддельных ассигнаций?
Вышестоящий ревизор?
4.
И что за мертвецы лукавы?
Не жертвы ль городских больниц?
(Инспектор лекарской управы
тут сник и стал багроволиц.)
5.
А может, вспомним случай скользкий:
с той драки эти мертвецы,
когда зашибли усть-сысольских
сольвычегодские купцы?
6.
А скинулись по восемь сотен,
и вот – «естественная смерть»...
(Полицеймейстер стал бесплотен
и счел уместным онеметь.)

7.
Иль дело, близкое по дате:
не мстит ли нам из-под земли
Дробяжкин, земский заседатель, –
за то, что средь чумных зачли?
8.
Ведь он, сказать по правде если, –
слывя по бабам ловкачом,
прибит парнями Вшивой-спеси;
но кем - не сыщешь нипочём...
9.
И вдруг почтмейстер влез с идейкой
(Иван Андрэйч – зи шпрэхэн дэйч):
«Да это ж – капитан Копейкин!..
Не знаете?! Готов развлечь:
Повесть о капитане Копейкине
10.
Служил; в войне с Наполеоном
руки лишился и ноги;
он – в Петербург, за пенсионом,
к наместнику: мол, помоги!
11.
А тот ему: мол, жди решенья;
а наш: нет денег на еду!
а тот: кончай-ка словопренья!
а этот: с места не сойду!
12.
А тот: мол, камешки-то склизки,
свою, мол, поумерь-ка прыть!
И повелел: в места прописки
с фельдъегерем препроводить.
13.
Представьте: из столицы яркой,
где запах лакомств в ноздри лез,
где с финтерлеями пулярка
и рассупе деликатес –
14.
в леса рязанские глухие,
где нет не то, что трюфелей,
а в окружении стихии –
гляди-ка, сам не околей...
15.
И вскоре на большой дороге
шалила шайка поселян,
а верховодил – одноногий
и однорукий атаман.»
16.
«Э, нет! – почтмейстеру сказали, –
мы эту байку разогнём:
был Чичиков на днях в воксале,
и члены были все при нём!»
17.
И тут внезапно первый кто-то
был вдохновеньем осенён:
«En face и так, вполоборота,
наш Чичиков... Наполеон!»
18.
И, словно в телевикторине,
все загалдели вперебой:
«Ведь точно!» «Слух же о кончине –
нарочно пущен плутовской...»
19.
«Он с острова Святой Елены
в Россию поспешил впролаз...»
«Чтоб клад вернуть себе бесценный,
который спрятал прошлый раз...»
20.
И так всё ладно, стройно, гладко
сложилось разом у чинуш...
Но вот ещё одна загадка:
причём здесь притча мёртвых душ?!
21.
Тогда был Собакевич спрошен;
его ответ был сух и строг:
крестьян продал живых, хороших
(нарушить слово он не мог).
22.
А что об том Манилов скажет?..
Манилов – вовсе был герой,
взъярился в благородном раже,
за Пал Иваныча – горой!
23.
Решились расспросить Ноздрёва –
и во́т кто всё им подтвердил!
Что Чичиков намерен снова
достать умерших из могил;
24.
что маршала имеет титул;
что от Сената он фискал;
что губернаторшу похитил;
что сам ему-де помогал...
25.
Когда ж черёд до Бонапарта
дошёл в потоке дивной лжи –
от брызг ноздрёвского азарта
бежали бедные мужи.
26.
А прокурор – хоть плут отпетый,
но ведь душевный и живой! –
вдруг взял и помер в смуте этой,
расставшись с собственной душой.