Преддверие грозы –
безоблачные дни...
ВОЙНА. (Вперед, ура!..)
Военкомат, призыв.
Отрезан от родни –
в страну вбил «клинья» враг –
и страшно одинок...
Как трудно не сломаться!
Нелепая муштра:
тянуть, тянуть носок!
Всего лишь восемнадцать;
растерянность и страх...
Звонок. Ночной звонок.
То – через 30 лет –
повестка сыну. Срочно!
Мать шепчет незнакомо:
«Он мог бы ”заболеть”...
Зачем у нас не дочка?..
Сказать, что нету дома?..
Отец, что ты молчишь?!.»
...Они приходят ночью,
посланцы военкома...
Ах, это сборы лишь...
Шинель тверда, как жесть, –
уже почти зима.
Вокруг – чужие все...
Все время хочешь есть.
Заброшены дома
в рокадной полосе –
и ищешь в них еду
и теплое белье,
забыв про трибунал...
Отставить спать! – Ведут
вперед их батальон;
и кто-то застонал...
Жжет стужа, как в аду.
Курс стрельб стал упрощен:
расстрел и самострел.
Страх смерти за спиной...
Во взводе всех еще
увидеть не успел –
уж ищет взрыв шальной –
кто знает, почему –
всех самых молодых...
Мороз. Рубить в земле
могил, окопов тьму,
и нарубить воды...
А через 30 лет –
в эпоху «неуставных» –
оплата давних ран,
войны затертый след, –
вручают орден давний...
И может ветеран –
спасибо за «талоны» –
с провизией посылки
солдату-сыну слать.
Жена чуть слышно стонет,
читая письма сына...
В войну стонала мать,
но там раненье – счастье:
раз выжил – долго жить,
и воевал достойно;
уж лучше пусть – в санчасти,
пусть там – живой! – лежит...
А нынче – всем спокойней
сынам болезнь искать,
чтоб не пришлось служить...

Проклятье – прежним войнам
и нынешним войскам!