Камин затоплен. Пламя пышет,
    и словно бисер тайных слов
    штрихами голубыми пишет
    по сизо-красным углям дров.

    Лист за листом в огне буреет,
    и так - все копии подряд.
    Сгорая, рукописи греют...
    Ах, как легко они горят!

    Собственноручные записки
    сгорают, словно корабли.
    Сгорают с файлами хард-диски.
    Горит, в конце концов, РГАЛИ...

    Покуда текст - в воображенье,
    пока в письме не воплощен,
    он - совершенство, загляденье,
    бесспорно идеален он.

    Но вот он, список... Нет, не Пушкин;
    бессильна и невнятна речь...
    Постой! Ведь это не игрушки!
    Так можно всё в округе сжечь!..

    ...Москва, спаленная пожаром,
    жалеет горестно о том,
    что так небрежно был намаран
    второй, небезупречный, том.